Специалист с высшим техническим образованием, защитник прав пострадавших на незавершенных строительных объектах
(Продолжение. Начало здесь. Часть 2 здесь)
Получив от Судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда отказ в удовлетворении апелляционной жалобы, я обратился с кассационной жалобой в Седьмой кассационный суд общей юрисдикции, расположенный также в городе Челябинск. Второй раз ехать в Челябинск мне не хотелось, и я заранее подал ходатайство об участии в судебном заседании из Уфы по видеоконференцсвязи (далее – ВКС). Однако оказалось, что раньше меня аналогичное ходатайство подал и представитель ответчика – ПАО «Магнитогорский металлургический комбинат», и суд уже принял решение организовать ВКС из Орджоникидзевского районного суда города Магнитогорск (первая инстанция по нашему судебному делу). Мне предложили или приехать в Челябинск, или принять участие по ВКС из Магнитогорска. Я выбрал Магнитогорск – он ближе к Уфе, к тому же, там проживают мои родственники.
В нашем зале, кроме меня и жены моего погибшего брата, присутствовали представитель ответчика и представитель «третьего лица» – субподрядчика («третье лицо» в понимании Гражданского кодекса РФ). А вот представитель генподрядчика (тоже «третье лицо» в понимании ГК РФ) оказался в судебном зале в Челябинске. Само заседание длилось недолго. Судей нам демонстрировали на большой экран, закреплённый на большой высоте, неудобной для просмотра. К тому же он находился не прямо перед нами, а справа. Все стороны процесса коротко изложили свои доводы, и экран погас. Вскоре на нём вновь появились судьи, и один из них зачитал отказ в удовлетворении кассационной жалобы. Судебную коллегию по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции возглавлял Борис Горлач – заместитель председателя Седьмого кассационного суда, судьи – Александра Груднова и Елена Зеленова. В судебном заседании принял участие прокурор Мария Теплова. Её выступление я не помню, но из текста определения понятно, что она был против удовлетворения кассационной жалобы.
Полный текст определения судебной коллегии от 18 декабря 2019 года по делу № 88- 2055/2019 приведен в приложении 1.
Рассмотрим основные моменты этого судебного решения. Судебная коллегия согласилась с выводами предыдущих судебных инстанций о невозможности возложения ответственности на ответчика – ПАО «Магнитогорский металлургический комбинат», поскольку «вина ответчика в произошедшем отсутствует, при этом лица, ответственные за возмещение вреда установлены…» (абзац 3 и 4 стр. 4).
Судьи кассационной инстанции, как и судьи предыдущих инстанций, отметили, что статья 60 Градостроительного кодекса РФ (далее – Градкодекс, ГрК РФ) является специальной нормой права (абзац 1 стр. 5).
В определении отмечено, что «вред был причинён не в результате нарушений заказчиком ПАО «ММК» законодательства о градостроительной деятельности, а в результате нарушения… требований трудового законодательства и безопасности труда…».
Здесь прекрасно всё.
Мои комментарии к этой части определения.
Во-первых, в более ранних редакциях части 3 статьи 60 ГрК РФ, конечно, применялось понятие «технический заказчик», но исковое заявление мною подавалось к застройщику, каковым и является ПАО «Магнитогорский металлургический комбинат». Замена понятия «застройщик» на понятие «заказчик» свидетельствует, по моему мнению, об отсутствии у судей элементарных понятий об организации процесса строительства и незнании положений статьи 1 Градкодекса, в которой приведены основные понятия и части 3 статьи 60, в которой говорится об ответственности застройщика.
Во-вторых, в этой части сравним выражение из решения суда первой инстанции и рассматриваемого определения. В решении сказано, что гибель человека «…обусловлена нарушением требований трудового законодательства и безопасности труда…». В определении сказано, вред причинён в результате нарушения «…трудового законодательства и безопасности труда…». Как видим, выражения совпадают буквально. Думаю, что для подготовки определения судьи кассационной инстанции заимствовали текст решения суда первой инстанции.
Подробно, почему понятие «нарушение правил безопасности при строительстве» включает в себя и понятие «нарушение трудового законодательства и безопасности труда, было рассмотрено в первой части моего расследования. Там же было приведено письмо первого заместителя председателя комитета Госдумы по строительству и ЖКХ Павла Качкаева.
Приведу краткую цитату из этого письма – часть ответа на 5-й вопрос:
Требования безопасности при строительстве включают в себя и нормы градостроительного законодательства, и нормы трудового законодательства (например, в части охраны труда), и нормы других отраслей права…). Так, например, поставка товара ненадлежащего качества (поставка, требования к качеству товара – это нормы гражданского законодательства – ГК РФ) и его использование в процессе строительства также следует относить к нарушениям безопасности при строительстве.
В-третьих, мнение о том, что для привлечения застройщика к ответственности, он должен нарушить требования «законодательства о градостроительной деятельности», впервые появилось в апелляционном определении, которое я и пытался обжаловать. Кассационная инстанция также указала это причиной отказа в исковых требованиях, по сути, лишь повторив довод апелляционной инстанции. О несостоятельности этой причины отказа я уже говорил об этом во второй части своего расследования. Не буду повторяться, лишь приведу ещё раз короткий текст части 3 статьи 60 ГрК РФ.
В случае причинения вреда вследствие разрушения, повреждения объекта незавершённого строительства, нарушения требований безопасности при строительстве такого объекта, требований безопасности при сносе такого объекта возмещение вреда и выплата компенсации сверх возмещения вреда, предусмотренной частью 1 настоящей статьи, осуществляются застройщиком, если застройщик не докажет, что указанные разрушение, повреждение, нарушение возникли вследствие умысла потерпевшего, действий третьих лиц или непреодолимой силы.
Как видим, есть только три причины для освобождения застройщика от ответственности. И ничего не говорится о необходимости факта нарушения застройщиком требований «законодательства о градостроительной деятельности» для привлечения его к ответственности. С большой долей вероятности можно предположить, что определение готовилось лишь на основе судебных решений первой и апелляционной инстанций, без обращения к первоисточнику – тексту части 3 статьи 60 Градкодекса.
Согласно определению, судебная коллегия, «считает обжалуемое апелляционное определение законным, обоснованным, не подлежащим отмене». Также судьи, никак не обосновывая, считают, что статья 60 ГрК РФ в рассматриваемом судебном деле не может быть применена (абзац 4 стр. 5).
И в этом определении кассационной инстанции есть «вишенка на торте» – это отказ принять «во внимание» письмо председателя Госдумы с разъяснениями понятия «третьи лица».
Вот что я писал в кассационной жалобе:
В определении ошибочно интерпретируется понятие «третьи лица». В тексте определения в последнем абзаце на странице 8 под «третьими лицами» понимаются лица, которым нанесён вред (пострадавшие лица, которым возмещается вред). А в тексте статьи 60 ГрК РФ это понятие имеет противоположный смысл: под «третьими лицами» в кодексе понимаются лица, по вине которых нанесен вред.
При этом судебной коллегией не учтено письмо комитета по транспорту и строительству ГД ФС РФ от 12.07.2017 г. № 3.13-24/451 «О разъяснении положений частей 1 - 3 статьи 60 ГрК РФ», приобщённом к материалам дела по ходатайству истцов, в котором законодатель разъяснил, кто является «третьими лицами» в понимании статьи 60 ГрК РФ.
Придавая основному понятию, о котором шла основная дискуссия в суде первой инстанции, противоположный смысл, судебная коллегия полностью исказила весь смысл судебной дискуссии.
Приведу ещё одну цитату из моей кассационной жалобы:
Ни суд первой инстанции, ни апелляционная инстанция не рассматривали в качестве освобождения застройщика от ответственности ни умысла потерпевшего, ни действия непреодолимой силы ввиду их отсутствия.
В связи с этим остаётся только рассмотрение действия «третьих лиц».
Именно действия «третьих лиц» были приведены судом первой инстанции в качестве второй причины отказа в исковых требованиях – нарушение требований трудового законодательства и безопасности труда должностными лицами и работниками…
Скриншот одной страницы из моей кассационной жалобы приведен в приложении 2.
Судьи кассационной инстанции оказались талантливыми, ибо краткость сестра – таланта.
На мои многословные и, как мне кажется, достаточно убедительные аргументы они ответили кратко: «письмо… не может быть принято во внимание…, поскольку не является нормативным актом».
И это всё, что есть в кассационном определении по «третьим лицам». Обращает на себя внимание, что само понятие «третьи лица» ни разу не упомянуто в тексте определения. Рискну предположить, что при подготовке определения судьи, посовещавшись, решили, учитывая трудность понимания этого понятия, просто его проигнорировать. Вот такой простой выход из положения они нашли. Просто «забудем» про это и всё. Кто это судебное решение будет проверять?
Буквальное игнорирование судьями письма председателя комитета Госдумы по строительству и ЖКХ свидетельствует об отсутствии логического мышления у судей, в том числе, и у представителя элиты судейского сообщества – заместителя председателя Седьмого кассационного суда общей юрисдикции Бориса Горлача.
В чём я вижу отсутствие логики? Да, письмо не является нормативным документом, обязательным к исполнению судьями. Но письмо и не устанавливает нормы права, а лишь разъясняет уже установленные. И от того, что письмо с разъяснениями понятие «третьи лица» не принято во внимание, оно – это понятие никуда не исчезло из нормы права. Оно там было, есть и остаётся. И продолжает действовать. Для понимания понятия «третьи лица» судьям всего лишь надо было, по рекомендации специалистов Минстроя России, провести анализ статьи 60 Градкодекса. Судьи такой анализ не провели, и для них это понятие просто исчезло, ведь, письмо-то является ненормативным документом.
Нижеприведённая формула является неверной, а, следовательно, нелогичной:
Ненормативность письма = исчезновению (неприменению) понятия «третьи лица» при вынесении судебного решения.
Здесь я хочу обратиться к министру строительства и ЖКХ РФ Иреку Файзуллину:
Уважаемый Ирек Энварович!
Я неоднократно обращался к Вам и в Госдуму Российской Федерации с предложениями включить понятие «третьи лица» в статью 1 Градкодекса. Я приводил доводы, почему это нужно сделать, даже подготовил законопроект. Но за мою настойчивость сотрудники министерства меня просто-напросто «забанили» (прекратили со мной переписку). При этом, и два департамента Вашего министерства вкладывают в понятие «третьи лица» совершенно разные смыслы. Об этом я писал подробно здесь в статье «Забанили за третьи лица».
Обсуждаемое кассационное определение является наглядным примером, что «проведение анализа положений статьи 60» Градкодекса (прим. в кавычках цитата из одного из ответов специалистов министерства) для понимания того, кто такие «третьи лица», весьма затруднительно даже для судей кассационной инстанции. И судьи предпочли даже не затрагивать это вопрос в своем определении.
Я прекрасно понимаю, что Вы не видели ни одного моего письма, но, возможно, кто-нибудь из Ваших сотрудников покажет Вам эту статью.
Прошу вернуться к обсуждению вопроса о включении понятия «третьи лица» в статью 1 Градкодекса.
С уважением.
***
Получив кассационное определение с отказом удовлетворить кассационную жалобу, я решил обратиться с кассацией (так называемой, второй) в Верховный Суд Российской Федерации (далее – ВС РФ). К тому времени у меня уже не оставалось никаких иллюзий насчёт возможного решения, я многое понял относительно нашего судебной системы и квалификации судей. Тем не менее, я решил «дотанцевать свои па до конца». Мне было интересно насколько прямолинейно мне откажут судьи ВС РФ, которые, как я полагал, и, похоже напрасно, имеют более высокую квалификацию.
Моя кассационная жалоба попала для изучения судье ВС РФ Татьяне Вавилычевой. Впоследствии я посмотрел на этом сайте информацию о Татьяне Юрьевне на сайте. Там оказалось много отрицательных отзывов…
Согласно статье 390.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, (далее – ГПК) поданную в ВС РФ кассационную жалобу предварительно изучает судья высшей инстанции для принятия решения о передаче или отказе в передаче для рассмотрения на заседании судебной коллегии ВС РФ. Судья может отказать «в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции, если отсутствуют основания для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке». В норме права не указано, какие именно основания могут являться причиной отказа в передаче кассационной жалобы. Я считаю, что судья ВС РФ по результатам изучения кассационной жалобы может отказать в передаче её для рассмотрения только при наличии существенных нарушений норм процессуального права (сроки и что-то подобное). При этом судья не вправе, по моему мнению, оценивать кассационную жалобу с точки зрения норм материального права. Иное означало бы превышение полномочий судьи, который в таком случае фактически рассматривает единолично дело по существу, подменяя при этом судебную коллегию ВС РФ. Это и произошло в нашем случае. Определение судьи ВС РФ прилагается (приложение 3).
Судья Татьяна Вавилычева фактически разрешила дело по существу вместо Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ, посчитав решение Седьмого кассационного суда общей юрисдикции законным. Этот вывод сделан мною на основании текста последнего абзаца страницы 1 и первого и второго абзаца страницы 2.
Читаем дословно: «Основаниями для отмены… судебных постановлений… являются существенные нарушения норм материального права… Такие основания… отсутствуют».
Итак, решение по существу кассационной жалобы судьей ВС РФ единолично вынесено! Даже участия судебной коллегии не понадобилось!
Отмечу только, что, согласно пункта 5) статьи 390.9 ГПК, судья ВС РФ обязан указать мотивы, по которым отказано в передаче жалобы на рассмотрение в судебном заседании судебной коллегии. Эти мотивы в определении судьи ВС РФ не указаны.
В нём также отмечено, что кассационный суд принимал решение, учитывая отсутствие «нарушений ПАО «Магнитогорский металлургический комбинат требований Градостроительного кодекса Российской Федерации», а причиной несчастного случая суд назвал необеспечение безопасных условий труда.
Все эти уже не удивляющие меня пассажи из определения, скорее всего, заимствованные из решений нижестоящих судебных инстанций, уже были прокомментированы мною выше при обсуждении кассационного Определения. Не будем к этому возвращаться.
Согласно части 3 статьи 390.7 ГПК председатель Верховного Суда России или его заместитель имеют право не согласиться с судьёй ВС РФ и передать кассационную жалобу на рассмотрение в судебном заседании кассационной инстанции. На основании этой нормы права я направил кассационную жалобу Председателю ВС РФ.
***
На этом этапе судебных разбирательств я уже думал, что судебная система меня уже ничем не удивит, но я ошибался. В ответ на мою вторую кассационную жалобу уже в ВС РФ (привожу здесь несколько страниц из неё (приложение 4) я получил от заместителя председателя ВС РФ Василия Нечаева письмо!. Привожу его полностью (приложение 5).
В общем, я получил простое письмо, в котором судебный чиновник (!) канцелярским языком написал: «…оснований… не имеется». Почему я считаю, что этот судебный документ является письмом? Во-первых, документ не назван определением. Во-вторых, не указаны мотивы принятого решения, которые должны указываться согласно пункта 5) статьи 225 ГПК. А, в-третьих, так оно названо в сопроводительном письме (приложение 6).
Интересно, подпадает ли под требования Федерального закона «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» работа с обращениями граждан, направленных на имя председателя ВС РФ, в частности соблюдение сроков направления ответов, указанных в этом законе?
Вызывает удивление двойные стандарты, применяемые руководством высшей инстанции к судьям и заявителям. Если бы председатель ВС РФ или его заместитель решили бы всё-таки направить кассационную жалобу на рассмотрение на заседании судебной коллегии, то для этого им нужно было бы подготовить определение. Заявителям же, в случае отказа, направляется простое письмо. Согласитесь, у этих документов совершенно разный статус. В определении должны быть указаны мотивы принятого решения, а в письме можно просто написать «оснований не имеется».
Интересно, будет ли продолжаться такая практика при новом председателе Верховного Суда России?
Для экономии времени не буду фантазировать на тему, как облегчилась бы жизнь судей, если бы практика ответов на жалобы письмами распространялась на всю судебную вертикаль.
***
Обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации (далее – КС РФ) меня сподвигло утверждение из кассационного определения Седьмого кассационного суда общей юрисдикции о том, что письмо Госдумы носит ненормативный характер. Судьи кассационной инстанции не сумев, по моему мнению, провести анализ положений статей 60 ГрК РФ с целью понимания того, кто такие «третьи лица», решили его просто проигнорировать. Если бы это понятие было разъяснено в статье 1 Градкодекса, то судьям кассационной инстанции пришлось бы быть более изобретательными для отказа в удовлетворении жалобы. Я решил подать жалобу в КС РФ о несоответствии статье 46 Конституции России статьи 1 ГрК РФ, из-за отсутствия в ней понятия «третьи лица».
Согласно части 1 статьи 46 Конституции Российской Федерации, каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. В тексте отсутствует слово «справедливая». Это бы звучало так: «каждому гарантируется справедливая судебная защита…». Справедливость упоминается в статье 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, принятого ООН. А Конституция Российской Федерации, предоставляя каждому право на судебную защиту, не гарантирует, что она будет справедливой. Понимая это, тем не менее я решил подать жалобу в КС РФ.
Жалобу, подписанную мною, как представителем заявителей, даже не приняли к рассмотрению – сразу вернули, так как, согласно закону о КС РФ, представителями в суде могут выступать только адвокаты или лица, имеющие ученую степень по юридической специальности. Я таковым не являлся. Недолго думая, я отправил ту же самую жалобу, подписанную самими членами семьи моего погибшего брата. Жалоба была принята.
Здесь немного хочу сказать о доступности судебной защиты для простых людей нашей страны. Восстановление нарушенных прав путём обращения в суд становится, а, возможно, уже стало для них практически недоступным. Я защищал нарушенные права семьи моего погибшего брата в судебных инстанциях все судебной вертикали, вплоть до Верховного Суда Российской Федерации. Естественно, безвозмездно. Но, благодаря новой редакции ГПК, с 2019 года я уже не мог бы представлять истцов в судебных инстанциях, выше районного суда. Согласно статье 49 ГПК РФ, в этих инстанциях представитель должен быть или адвокатом или юристом с высшим юридическим образованием.
Не понимаю, для чего введено это ограничение. Уверен, что в стране много людей, не имеющих высшего юридического образования, но, способных защищать интересы близких им людей, как минимум, не хуже специалистов с высшим юридическим образованием. Сейчас с повсеместным распространением Интернета очень легко получить любую информацию о необходимых процессуальных нормах. А суть спора, который планируется разрешить в судебном порядке, одинаково незнаком и представителю-юристу и представителю – не юристу. Возможно, для сферы уголовного права такие требования к представителям имеют смысл, поскольку там решаются вопросы лишения свободы, но, в гражданском праве такие требования лишают права на защиту многих простых людей, не имеющих финансовых средств для оплаты услуг представителей – юристов, предоставляющих свои услуги только после их предварительной оплаты.
И здесь я ничего не говорю о новых, по сути, заградительных судебных пошлинах, установленных с сентября 2024 года. Кратное повышение размера судебных пошлин позволит увеличить поступления в бюджет, одновременно уменьшая объём работы судей. Всё делается, по моему мнению, для системы, а, не для простых людей.
Возвращаясь к определению КС РФ. Судьи не приняли жалобу к рассмотрению, признав её недопустимой. Отказное определение КС РФ писали судьи – мастера, точнее даже, виртуозы слова. Привожу его полностью (приложение 7).
Попробуйте сами понять причину отказа в принятии жалобы, прочитав четвёртый абзац второй страницы. Вот отрывок из этого абзаца: статья 1 Градкодекса «сама по себе не может расцениваться как нарушающая конституционные права заявителей в обозначенном ими аспекте».
Вы можете предложить Ваши интерпретации этого сложного для понимания словосочетания?
Для себя же я интерпретировал определение КС РФ так:
Независимо от того, какие понятия содержатся в статье 1 Градостроительного кодекса Российской Федерации, она не явилась препятствием для реализации права заявителей на судебную защиту. Суды состоялись, а статья 46 Конституции Российской Федерации не гарантирует справедливость судебного решения.
Считаю, что КС РФ был формально прав. Заявители реализовали своё гарантированное им основным законом государства право на судебную защиту, а то, что при этом ещё будет и соблюдена справедливость, Конституция им не гарантировала.
Обращением в КС РФ все предусмотренные законодательством внутригосударственные средства правовой защиты нарушенных прав семьи моего погибшего брата были мною исчерпаны…
***
В следующей части статьи я приведу имеющуюся у меня статистику по судебным решениям, вынесенным по исковым заявлениям, поданным на основании статьи 60 ГрК РФ, а также причины, по которым судьи отказывали в удовлетворении исковых заявлений.
При полном и/или частичном копировании данного материала, для последующего размещения его на стороннем ресурсе, обратная, индексируемая ссылка на источник обязательна!
17.10.24 в 10:44
Глубоко сочувствую на самом деле... Иногда кажется, что ну вот она - правда!!! И она настолько очевидна!!! А потом оказываешься просто в моооооре непонимания(((((
Тот самый случай, когда законность и справедливость идут параллельно?