Когда статья 60 дезавуирована. Часть 1

В предыдущих публикациях на сайте За-Строй.РФ для иллюстрации взаимодействия гражданина и органов власти я использовал второстепенную тему – ответы госорганов на письма с моим особым мнением о порядке обращения в суд по части 3 статьи 60 Градостроительного кодекса Российской Федерации (ГрК РФ или Градкодекс).

Этой статьёй я начинаю публикации по основной теме – выплаты компенсации сверх возмещения вреда на основании по части 3 статьи 60 Градкодекса. Опишу здесь свой опыт участия в судебных процессах и изложу своё субъективное мнение о вынесенных судебных решениях по поданным мною исковым заявлениям, а также о некоторых судебных решениях, находящихся в системе ГАС «Правосудие» и немного расскажу о позиции прокуроров – участников судебных процессов.

***

О том, что отраслевое законодательство защищает права лиц, пострадавших на незавершённых строительных объектах, я узнал из статьи адвоката Антона Колосова. Я связался с ним по электронке и описал обстоятельства гибели моего брата Юлая на строительном объекте застройщика – ПАО «Магнитогорский металлургический комбинат» (комбинат или ПАО ММК). Антон быстро ответил, что этот несчастный случай подпадает под действие части 3 статьи 60 ГрК РФ.

Я переговорил с женой погибшего брата и получил от неё одобрение (разрешение) на действия по подаче исковых требований. Естественно, простая семья из села не могла заплатить адвокату, даже хотя бы аванс, поэтому жена брата просила договориться с юристом о выплате ему вознаграждения из выигранной им суммы. Тогда мы ещё не знали, что это называется «гонорар успеха».

Я обратился в две или три юридические конторы в Уфе, которые проводят бесплатные консультации. В этих конторах дежурные юристы понятия не имели о статье 60 Градкодекса. Им требовалось время для изучения вопроса, но, у меня уже возникло какое-то недоверие, поэтому повторно к ним я уже не обратился.

В результате дальнейших поисков мне удалось выйти на адвоката в Уфе, который уже занимался, по его словам, статьёй 60 ГрК РФ. Будучи недоверчивым человеком, а, также желая оценить уровень подготовки и грамотность юриста, я попросил показать составленное им какое-нибудь исковое заявление. А чтобы не пострадали его финансовые интересы, предложил ему оплату за документ. Он отказал, причём речь о сумме вознаграждения не шла. Просто отказал, по неизвестной мне причине. Может, не был уверен в качестве документа, а, может, увидел во мне конкурента, хотя я таковым не был. В общем, сотрудничества с ним у меня тоже не получилось, и я решил подать исковое заявление сам.

Исходные данные на тот момент у меня были такие. Юридического образования нет, высшее техническое. Опыт участия в судах:

1. Истец в процессе против Росгосстраха с иском о возврате части невозвращённой страховой премии по автострахованию (примерно 2006 год).
2. Ответчик – в качестве представителя госорганизации в арбитражном процессе (примерно 2010 год).

В тот момент я ещё практически не понимал, что такое апелляция и кассация (и не думал, что это понадобится), но, владея навыками работы с технической документацией и с правовыми актами по некоторым из прежних мест работы, а также ориентируясь в Интернете, я думал, что разберусь и в этом юридическом вопросе. Тем более, что мне он показался не очень сложным.

Не буду приводить здесь полный текст части 3 статьи 60 ГрК РФ. Я уже приводил его ранее в статье «Забанили за «третьи лица». Просто коротко напомню, что статья 60 является специальной нормой права. Специальность нормы права означает, что её положения отступают от общей нормы права, при которой за нанесённый вред отвечает виновное лицо. Следовательно, при специальной норме ответственность по закону может быть возложена на лицо, не являющееся виновником нанесения вреда. Если в справочных системах найти статью 1064 Гражданского кодекса РФ (ГК РФ), то гиперссылка, имеющаяся в тексте этой статьи, выводит именно на статью 60 Градкодекса.

Согласно части 3 этой статьи, застройщик освобождается от ответственности в виде выплаты компенсации сверх возмещения вреда только по трём причинам: вследствие умысла потерпевшего, действий третьих лиц или непреодолимой силы. Перечень причин ограничен и не может быть расширен.

Первая судебная инстанция – Орджоникидзевский районный суд города Магнитогорск.

Застройщиком незавершённого строительного объекта, на котором погиб мой брат, выступало ПАО ММК. Если Вы зайдёте на сайт этой компании, то сможете прочитать, как на комбинате заботятся о своих работниках, какое это прямо социально-социально ориентированное предприятие. Ну, прям, самое-самое… Я был уверен, что такое предприятие исполнит положения законодательства и добровольно, без судебных разбирательств, выплатит семье погибшего, в том числе, девочке десяти лет, оставшейся без отца, компенсацию сверх возмещения вреда. К направленной в адрес комбината досудебной претензии я приложил все обосновывающие документы. Однако в данном случае декларируемые на сайте комбината моральные ценности были простой «показухой»: комбинат даже не ответил на моё обращение.

На основании статьи 29 Гражданского процессуального кодекса РФ (ГПК РФ) я мог подать исковое заявление о выплате компенсации сверх возмещения вреда в сельский районный суд Республики Башкортостан по месту жительства истцов или в Орджоникидзевский районный суд города Магнитогорск по месту причинения вреда. Я предпочёл второй вариант, считая, что городские судьи имеют более высокую подготовку и, возможно, уже сталкивались с рассмотрением подобных исков.

На момент подачи иска я не знал, что судебные решения находятся в открытом доступе и не мог изучить судебную практику. Но у меня не было ни малейших сомнений в том, что суд примет решение, руководствуясь только законом. И даже предположить не мог, что иногда внутренние убеждения судьи могут противоречить и закону, и нравственным нормам. Святая простота! Это я про себя.

Судебное дело № 2-931/2019 вела судья Ольга Макарова, решение вынесено 2 апреля 2019 года. Поскольку одним из истцов выступала дочь моего погибшего брата, которой на тот момент исполнилось 10 лет, интересы которой представляла её мать, судебное решение по этому делу не выложено в открытый доступ на сайте суда и в системе ГАС Правосудие

Ответчика – ПАО ММК на судебном процессе представляла юристка комбината (надеюсь, что никого не напрягает этот феминитив). В качестве «третьих лиц» (здесь понятие «третьи лица» используются в понимании ГК РФ) судом был приглашён субподрядчик, работником которого был мой брат.

Примечание. Поскольку понятие «третьи лица» имеют различное значение в ГК РФ и ГрК РФ, далее я буду специально оговаривать, какой документ имеется в виду. Подробно, кто такие «третьи лица» в понимании Градкодекса, рассмотрено мною в статье «Забанили за «третьи лица».

Также в качестве «третьего лица» (в понимании ГК РФ) был приглашён генподрядчик комбината – ООО «Маглин». Кстати, какой-то странный генподрядчик крупнейшего металлургического комбината страны: если я правильно нашёл информацию в Интернете – на тот момент списочный состав генподрядчика был 11 человек. В качестве «третьих лиц (в понимании ГК РФ) были приглашены и страховая компания, и саморегулируемая организация, членом которой являлся комбинат, однако на суд они не явились. Тогда я ещё практически не знал, что такое саморегулируемая организация и не настаивал, чтобы её представители участвовали в судебных заседаниях. Также на основании части 3 статьи 45 ГПК РФ был приглашён прокурор, но и он на процессе не появился. Правда, в конце второго заседания, когда судья уже готовилась объявить решение, в зал забежала какая-то девушка и сказала, что она из прокуратуры. Её появление даже не было отражено в судебном решении.

На судебном заседании судья предложила сторонам заключить мировое соглашение или провести процедуру медиации, однако представитель ответчик счёл это невозможным. Представитель ответчика просила отклонить иск и обосновала отказ выплаты семье погибшего компенсации сверх возмещения вреда на основании части 3 статьи 60 ГрК РФ тем, что нет вины застройщика – комбината в произошедшей гибели человека. При этом она утверждала, вина лежит на «третьих лицах» (в понимании Градкодекса), к которым причисляла участников строительства объекта застройщика – субподрядчиков. При этом она соглашалась с тем, что статья 60 является специальной, но, поскольку, по её мнению, актом расследования несчастного случая установлены виновные лица, то в нашем случае статья 60 неприменима. На вопрос, в каких случаях тогда применяется статья 60, она не ответила. На вопрос о применении письма Государственной Думы, в котором разъяснялось понятие «третьи лица» (в понимании Градкодекса), она ответила, что письмо не является нормативным документом.

Теперь о позиции в суде представителей «третьих лиц» (в понимании ГК РФ), которые участвовали в заседания – генподрядчика и субподрядчика. У башкир есть пословица: «На чьей арбе едешь – того и песни поёшь». Представители этих «третьих лиц», «ехали на арбе» комбината, поэтому ожидаемо поддержали его представителя и просили отказать в удовлетворении иска. При этом я не ожидал, что очень циничную позицию в судебном заседании может озвучить представитель ООО «Маглин» – опытный юрист, кандидат юридических наук, депутат (в то время) Магнитогорского городского Собрания депутатов, мать троих детей (все сведения из открытых источников) – Елена Осипова. Изложение её позиции потребует много слов, поэтому я напишу отдельную статью, чтобы не уходить в сторону от основной темы этой статьи.

По итогам предварительного и двух судебных заседаний судья Ольга Макарова вынесла решение в отказе удовлетворения исковых заявлений о выплате семье погибшего компенсации сверх возмещения вреда на основании части 3 статьи 60 Градкодекса. Судебное решение было изложено на 13-ти листах.

Согласно статье 198 ГПК РФ, решение суда состоит из вводной, описательной, мотивировочной и резолютивной частей. Не знаю, как юристам, но мне, привыкшему к чтению технической документации, обычно хорошо структурированной, было трудно продираться сквозь сплошной текст, изложенный на многих листах. Думаю, что даже простое требование ГПК РФ о разделении текста судебного решения на части и обозначение частей порядковыми номерами и названиями значительно облегчило бы чтение и понимание текста, в том числе, и юристам.

Подробно описав в мотивировочной части решения фактические обстоятельства дела, судья указала:

Действующая с 1 июля 2013 года редакция статьи 60 Градостроительного кодекса Российской Федерации по существу является специальной нормой права, устанавливающей специальную субъектную ответственность застройщика…

А специальность нормы права, как отмечено выше, предполагает возложение законом ответственности на лицо, не являющееся причинителем вреда.

Уже в начале второго – заключительного судебного заседания я был твёрдо уверен, что судья откажет в удовлетворении исковых требований. При этом в ходе судебных заседаний судья вела себя корректно, внимательно выслушивая выступающих. Мне стало понятно, что судья откажет в иске по той уверенности, которая угадывалась в поведении оппонентов уже в начале заседания. Психологически я был к этому готов, мне было лишь интересно, как она мотивирует свой отказ. Особенно интересно было, как Ольга Борисовна интерпретирует в судебном решении основные моменты судебного спора: понятия «третьи лица» (в понимании Градкодекса) и письмо Госдумы, разъясняющее это понятие.

Но, судья Ольга Макарова легко обошла эти, как мне казалось, затруднительные моменты, она просто никак не упомянула их в судебном решении. Выдержки из мотивировочной части судебного решения приведены в приложении 1.

Свой отказ в удовлетворении иска Ольга Борисовна мотивировала двумя причинами.

Первая причина – это была её «домашняя заготовка». Цитата из судебного решения:

…Материалами дела установлено, что техническая комиссия для установления причин нарушения законодательства о градостроительной деятельности и определения лиц, допустивших такое нарушение, в результате которых был причинён вред жизни или здоровью физического лица, не создавалась, расследование в соответствии со статьёй 62 Градостроительного кодекса Российской Федерации не проводилось.

Почему непроведение расследования в соответствии со статьёй 62 Градкодекса не является основанием для отказа в осуществлении выплаты компенсации сверх возмещения вреда, в соответствии с частью 3 статьи 60 ГрК РФ, я уже подробно пояснял в статье «Подписано, так с плеч долой?!».

Повторю очень коротко:

1. В статьях 60 и 62 Градкодекса отсутствуют взаимные ссылки, а заключение по итогам проведённого расследования не должно содержать вывод о выплате или отказе в выплате компенсации сверх возмещения вреда потерпевшему лицу.
2. Статья 62 даже не устанавливает виновное лицо, а, потерпевшее лицо или его представитель не может быть даже наблюдателем при установлении причин нарушения законодательства, в результате которого причинён вред, что ставит потерпевшего в заведомо невыгодное положение.

Почему я называю эту причину «домашней заготовкой»? В ходе судебного заседания ни разу никем: ни судьёй, ни участниками процесса не затрагивались вопросы по статье 62 ГрК РФ, в деле отсутствуют материалы, свидетельствующие о направлении запроса в органы, которые должны были проводить расследование. Таким образом, утверждение судьи, что расследование не проводилось, является, по моему мнению, мягко говоря, фантазией. Неожиданное появление в судебном решении вопроса, который не затрагивался в ходе судебных заседаний я и называю домашней заготовкой».

Также фантазией судьи является и вывод, который она сделала из наличия неустановленного ею факта непроведения расследования. Цитирую:

Таким образом, законодателем в целях реализации статьи 60 Градостроительного кодекса Российской Федерации, определён специальный порядок установления факта причинения вреда, произошедшего по основаниям, изложенным в статье 60 Градостроительного кодекса Российской Федерации.

Эта чистая выдумка судьи – своеобразный «творческий подход» к толкованию ясно изложенных норм права – является, по моему мнению, расширением полномочий судьи.

Позднее, изучая судебную практику по данной теме, я встречал в некоторых судебных решениях такую же причину отказа в исках. Предполагаю, что судья Ольга Макарова перед оформлением решения в полном виде также изучала судебную практику и, понимая неубедительность своего основной причины отказа, практически один в один перенесла ещё одну причину отказа в своё решение, чтобы сделать его более убедительным. При этом она не подумала, что своим решением возлагает ответственность на родственников погибшего за возможное, но, судом фактически не установленное, бездействие главы местной администрации, фактически наказывая их. Продолжение этой славной традиции – наказание невиновных!

Вторая причина отказа – она же основная. Для наглядности моих дальнейших утверждений приведу две краткие выдержки из части 3 статьи 60 Градкодекса и из судебного решения.

Часть 3 статьи 60:

В случае причинения вреда вследствие разрушения, повреждения объекта незавершённого строительства, нарушения требований безопасности при строительстве такого объекта, требований безопасности при сносе такого объекта…

Судебное решение:

…Смерть… не связана с разрушением или повреждением строящегося объекта капитального строительства, нарушением требований к обеспечению безопасной эксплуатации здания, сооружения, требований безопасности при сносе здания, сооружения, а обусловлена нарушением требований трудового законодательства и безопасности труда со стороны должностных лиц и работников…

Первое, что сразу бросается в глаза – это наличие в решении слов про «безопасную эксплуатацию», которые в части 3 отсутствуют. Тот, кто знаком с положениями статьи 60 знает, что ответственность за причинение вреда, причинённого вследствие ненадлежащей эксплуатации здания, возлагается на собственника, который отвечает за безопасную эксплуатацию здания. Это предусмотрено положениями части 1 статьи.

Застройщик, несущий ответственность, согласно части 3, не эксплуатирует здание и, следовательно, не может отвечать за его безопасную эксплуатацию. Я подавал исковое заявление о выплате компенсации сверх возмещения вреда, ссылаясь на 3-ю часть статьи. При этом часть 1 была упомянута мною в заявлении лишь потому, что в ней указаны размеры выплат, которые должны осуществить ответственные лица, перечисленные в частях 1, 2 и 3 этой статьи.

Применение в судебном решении по части 3 статьи 60 терминов из части 1 свидетельствует, по моему мнению, о небрежной работе судьи с нормативными документами, недопонимании текста документа или попытке «затуманивания» текста решения.

Второе, что обращает на себя внимание – это подмена (замена) в судебном решении понятия «нарушения требований безопасности при строительстве» из нормы права на понятие «нарушения требований трудового законодательства и безопасности труда».

Чувствуете разницу? Любой здравомыслящий человек интуитивно понимает, что первое понятие из нормы права имеет более широкий смысл, чем второе из судебного решения, которое является лишь составной часть первого. Недаром именно в такой широкой формулировке законодатель включил это понятие в норму права. Не могла не понимать этого и судья Ольга Макарова, однако, применяя в судебном решении более узкое понятие, она пыталась обосновать своё мнение о том, что (далее цитата из судебного решения) «оснований для применения к спорным правоотношениям положений статьи 60 Градостроительного кодекса Российской Федерации, судом не установлено…».

Попробуем оценить основную причину отказа в удовлетворении исковых требований, учитывая при этом специальность статьи 60 Градкодекса. В основной причине отказа в удовлетворении иска судья ни словом не обмолвилась о застройщике – ПАО ММК. Чтобы не заострять на комбинате внимание, она не сказала ни слова о его виновности или невиновности. Невиновность комбината в причинении вреда подразумевается судьёй априори после обозначения ею в судебном решении виновных лиц по результатам расследования несчастного случая – должностных лиц и работников субподрядчиков.

Указав виновников причинения вреда, судья, тем не менее, старательно умалчивает и о понятии «третьи лица» (в понимании Градкодекса), не называя этих участников строительства объекта застройщика «третьими лицами». Судья отчётливо понимает, что, назвав в судебном решении виновников причинения вреда «третьими лицами» (в понимании Градкодекса), она даст повод для обсуждения положений статьи 60 в дальнейших судебных разбирательствах. То есть, фактически покажет, что специальность статьи 60 Градкодекса дезавуирована ею открыто. Не применяя же понятия из этой нормы права, судья умышленно, по моему мнению, уводит наше внимание от этой специальной нормы права.

Признавая в своём решении специальность статьи 60 Градкодекса, но не желая её применять, судья сочла нужным применить формулировку, которая в этой норме не содержится – «нарушения требований трудового законодательства и безопасности труда». Судье Ольге Макаровой пришлось прибегнуть к этой, как я считаю, уловке, потому что она не могла не знать о приоритете специальной нормы права перед общей. Приоритет специальной нормы – это настолько очевидное правило, что даже нет необходимости введения в нормы права специального указания. Понятно, что если для какой-то жизненной ситуации в праве создано специальное правило, то оно и должно применяться в первую очередь. И это неоднократно подтверждалось решениями судов высших инстанций. Например, Верховный Суд РФ в решении от 7 августа 2001 года № ГКПИ 01-1167 подчеркнул, что «при наличии специальной нормы, регулирующей конкретные отношения, применяются положения этой специальной нормы». Конституционный Суд РФ в определении от 5 октября 2000 года 199-О указал, что «…приоритетом над общими нормами обладают специальные нормы».

Однако судья Ольга Макарова посчитала, что факт наличия виновников несчастного случая даёт ей право не учитывать приоритет специальной нормы права и вынесла решение по общей норме права. Поскольку ни одной из трёх причин, указанных в части 3, для освобождения ответчика – застройщика от ответственности в виде выплаты компенсации сверх возмещения вреда не было, Ольге Борисовне пришлось уйти от применения специальной нормы права, чтобы вынести решение в пользу комбината, нарушая, таким образом, я считаю, нормы материального права.

И в ходе обращений в суд первой инстанции и в суды всей судебной вертикали я был уверен, что правильно, в отличие от некоторых судей, понимаю положения статьи 60 Градкодекса. Однако я, не имея никаких связей в юридической среде, не мог очно обсудить его с опытными юристами, владеющими этой темой. Намного позднее – в конце 2022 года, уже получив отказы от судов всей судебной вертикали, вплоть до Конституционного, я обратился с вопросами в комитет по строительству Госдумы к своему депутату Павлу Качкаеву. И это был тот единственный случай, о котором я уже упоминал в своих публикациях, когда Павел Рюрикович, ответил мне по существу, направив мне ответы на мои вопросы, подготовленные юристами комитета Госдумы. Эти ответы показали мне, что моё понимание статьи 60 Градкодекса является правильным. Это придало моей злости, которая всегда присутствует во мне после выступления на суде представителя ООО «Маглин» новый импульс. Я стал изучать проблему статьи 60 шире, в том числе, и вопросы саморегулирования, которые показались очень интересными. Но об этом в следующих статьях.

Здесь же помещу ответ Павла Качкаева (приложение 2). На мои дальнейшие обращения депутат уже не реагировал так, как отреагировал на первое обращение. Об этом я тоже уже писал в статье «Акторы и спойлеры – 5».

Возвращаясь к судебному решению судьи Ольги Макаровой. Много позднее, уже изучая судебную практику, я понял, что Ольга Борисовна в своём решении закамуфлировала основную причину отказа в исковых требованиях лучше многих других судей, также вынесших отказные решения, что свидетельствует, несомненно, об её уме. Другие судьи, вынося подобные отказные решения, были более прямолинейны.

Я с пониманием отнесся к этому незаконному, по моему мнению, судебному решению этой судьи. К тому времени я уже понял ошибочность своего решения обратиться в суд по месту нахождения ответчика. Для тех, кто знает историю Магнитогорска не секрет, что сам город был построен, по сути, для обслуживания комбината. Недаром некоторые говорят, что Магнитогорск – это комбинат, а, комбинат – это Магнитогорск. Сам Орджоникидзевский районный суд города находится рядом с заводоуправлением комбината. В таких условиях, я понял, что редко у какого судьи найдётся мужество противостоять влиянию комбината. При этом я не имею в виду прямое влияние на судью в виде звонков, разговоров или встреч, а только само сопоставление судьей значимости («веса») влиятельного ответчика – комбината и истцов – простой сельской семьи, потерявшей супруга и отца. Внутренние убеждения судьи оказались, по моему мнению, главнее закона.

Подавая апелляцию в Челябинский областной суд, я (опять наивный!) был уверен, что уж там-то будет все по закону. Комбинат же далеко! Спойлер – но, нет. Но об этом в следующей части.

Кстати, вскоре – в январе 2020 года судья Ольга Макарова сложила с себя полномочия судьи. Причины не знаю (приложение 3). Уверен, что это произошло не из-за незаконного, по моему мнению, судебного решения по моему иску. Причины были другие. Какие – мы можем только догадываться…

При полном и/или частичном копировании данного материала, для последующего размещения его на стороннем ресурсе, обратная, индексируемая ссылка на источник обязательна!