Ставка растёт. К чему готовиться?

В минувшую пятницу Банк России вновь повысил базовую ставку – уже в пятый раз подряд, доведя её до 16%. Фондовый рынок отреагировал парадоксально. В тот же день индекс Мосбиржи вырос на 2%, хотя по всем законам экономики эффект должен быть обратный. Эксперты, впрочем, быстро нашлись и пояснили – мол, инвесторы ждали роста ставки сразу на 2 пункта, так что повышение всего на 1 было воспринято с огромным энтузиазмом.

Впрочем, энтузиазм остальных россиян пока не столь велик. Как нетрудно увидеть по графику, за последние 10 лет на такие высоты базовую ставку закручивали всего два раза. В 2014-2015 годах (присоединение Крыма) и весной 2022-го (начало СВО). То есть, в моменты геополитических обострений и ожидания серьёзных ударов по экономике.

Почему сейчас возникла такая острая необходимость? По всем каналам мы слышим о том, что экономика адаптировалась и к западным санкциям, и к колоссальным военным расходам. Как сказал Президент России Владимир Путин на недавней прямой линии, ВВП нашей страны к концу 2023 года вырастет на 3,5%. Эти цифры согласуются и с данными международных структур, таких, как МВФ или Всемирный банк.

Однако в реальности всё сложно. Пресловутый денежный потолок и война, объявленная российской морской торговле, давят на цены наших главных кормильцев – нефтегазового сектора. Газпрому предстоит ещё долго зализывать раны от потери европейского рынка, который давал львиную долю дохода. Тянуть трубы в Китай и строить заводы по глубокой переработке дома – дело хорошее, но не быстрое.

Добычу нефти приходится сокращать по договорённостям с ОПЕК+, чтобы не допустить обвала цен. Вице-премьер России Александр Новак недавно рассказал прессе, что экспорт нефти из нашей страны за текущий год может составить менее 247-ми миллионов тонн, что ниже текущего макропрогноза.

Тем временем Министерство финансов РФ сообщило, что с 1 января 2024 года обнулятся пошлины на экспорт нефти и нефтепродуктов. Сейчас пошлина на нефть составляет $24,7 за тонну. Налоговый манёвр был запланирован ещё в 2015 году. Он предполагает обнуление пошлин на вывоз и компенсацию выпадающих доходов за счёт повышения налога на добычу полезных ископаемых. То есть, нефтяным компаниям будет выгоднее вывозить продукцию, чем продавать её дома. А это значит, мы снова можем столкнуться с каскадным ростом цен на ГСМ и транспортные издержки по стране.

Другие кормильцы – наши аграрии – тоже не слишком радуют, хотя и продолжают бодро осваивать многомиллиардные дотации из бюджета. «Не в коня корм» – как говорит народная мудрость. А также не в свинку и не в курочку. Вот уже яйца приходится завозить из Азербайджана и Турции, тратя на это валютные резервы. А из-за масштабного вывоза зерна начали дорожать макароны, хлебушек – всё социально значимые категории товаров.

И вот уже с 11 декабря сего года по 31 мая 2024-го Правительство России ввело временный запрет на экспорт пшеницы твёрдых сортов. Классическая вилка: либо вывозим, зарабатываем деньги в бюджет, но получаем продовольственную инфляцию. Либо оставляем дома, но остаёмся без экспортных доходов. А это снаряды, танки, дроны. А заодно – маткапиталы, льготные ипотеки, пенсии.

Дыры в бюджете заполняются тем же классическим способом, как это делает любая воюющая страна – за счёт печатного станка. Разумеется, не дедовским способом, вливая наличку в экономику, а несколько более аккуратно, выпуская всё новые заимствования ОФЗ, которые выкупает, в первую очередь банковский сектор. Неизбежными побочными эффектам оказывается рост расходов на обслуживание госдолга и рост денежной массы. А следом за ними инфляция.

Чтобы купировать эту побочку, ведомство Эльвиры Набиуллиной и практикует свою любимую операцию с подъёмом ставки. В итоге экономика становится всё менее рыночной, каждая отрасль всё больше и больше нуждается субсидиях, дотациях и ручном управлении.

При нынешних ставках кредитов население будет больше сберегать и меньше тратить. Бизнес не сможет брать кредиты и инвестировать в производство, а кое-кто лишится и оборотных средств, так что грядёт волна банкротств. Подрастёт безработица, низкий уровень которой сейчас так огорчает наших уважаемых экономистов.

Те предприятия, которые развивать всё-таки необходимо, Правительство подкармливает по целевым программам, кредитует через Фонд развития промышленности, Агентство стратегических инициатив и тому подобные структуры. Вот и строительная отрасль, как бы ни надували щёки наши ударники капиталистического труда, по факту является глубоко дотационной отраслью, которая существует за счёт бюджетных вливаний.

Насколько они эффективны? Есть все основания полагать, что стройку наши государственные мужи воспринимают не как сервисную отрасль, которая должна решать жилищный вопрос населения, а как удобный механизм для вливания денег в экономику. К этому располагает большой мультипликативный эффект, много смежных отраслей, огромный процент занятого в строительстве населения.

При этом реальный эффект от программ всё сомнительнее. Россия идёт по пути строительства городов-призраков. Аналитики из Института жилищного развития в своём отчёте указывали, что объём возводящейся недвижимости в нашей стране на начало июля превысил 101,1 миллиона квадратных метров. Показатель стал максимальным с начала 2020-го. Однако объём нераспроданного жилья составил 70,9 миллиона «квадратов», или 70%. Доля пустующих квартир-новостроек из года в год растёт, цены стоят на месте, и покупателей для них не предвидится.

На верхах идут споры о целесообразности дальнейшего накачивания жилищного рынка деньгами. Уже упомянутая Эльвира Сахипзадовна со своими коллегами давно бьёт тревогу, прогнозируя раздувание пузыря. Тезисы финансистов резонны:

• Механизм стимулирования (льготной ипотеки) должен быть временным.
• Долгое его удержание снижает доступность жилья.
• Льготы от застройщиков приводят к раздуванию цен.

Вот уже и покровитель строителей вице-премьер Марат Хуснуллин, который ратовал за расширение льготной ипотеки, перешёл на более осторожные формулировки. Например, он не столь давно отмечал, что по итогам первого полугодия, «идёт большой объём выдачи ипотеки, и власти смотрят, как можно регулировать объём выдачи до 1 июня». Также шла речь о «некоторых мерах» по дальнейшему увеличению первоначального взноса.

На практике гайки начали медленно закручивать. Повысили первоначальный взнос до 20% и ужесточили лимиты для банков (чтобы закредитованные граждане не брали, и банки были осмотрительней при оценке заёмщика). Идут разговоры о том, чтобы повысить первоначальный взнос уже до 30%.

И – самый характерный звоночек! – на прямой линии, против обыкновения, Владимир Владимирович вообще никак не упомянул строительную отрасль. Не было ни призывов сдавать 120 миллионов «квадратов» в год, ни акцентов на расселение из аварийного жилья. Можно сказать, что налицо тренд на постепенное ужесточение льготной ипотеки и плавное сворачивание строительных программ. В условиях снижения экспортных доходов и огромных военных расходах, власти неизбежно будут вынуждены искать в бюджете статьи под сокращение.

И строительные корпорации имеют все шансы попасть под раздачу. А это означает, что для выживания в ближайшие годы им придётся всё больше работать с госзаказом, резать издержки (в том числе, за счёт цифровизации), переключаться с новых масштабных проектов на ремонты и модернизации.

При полном и/или частичном копировании данного материала, для последующего размещения его на стороннем ресурсе, обратная, индексируемая ссылка на источник обязательна!