Щепки летят, а лес стоит

С марта 2018 года россияне могут узнать имена должностных лиц, уволенных с госслужбы за коррупционные правонарушения с формулировкой «по утрате доверия». Их реестр уже два года по постановлению Кабмина ведет департамент государственной службы и кадров Правительства РФ. С тех пор реестр периодически обновляют, и на данный момент в него включены 1.994 человека.

Если разбираться, кто же попал в этот реестр, то неожиданно выяснится, что каждый второй уволенный за коррупцию (1.001 человек) – это муниципальный (сельский) депутат. Каждый шестой уволенный (320 человек) – это полицейский, как правило, занимавший должность участкового или инспектора ДПС ГИБДД. Среди уволенных за коррупцию также много судебных приставов (150 человек).

Ранее СМИ обращали внимание на то, что в реестре нет сотрудников ФСБ, СКР, практически отсутствуют представители прокуратуры и госслужащие с Северного Кавказа. В этой связи высказывалось предположение, что у них есть «иммунитет» от увольнения по формулировке «в связи с утратой доверия».

Но и в обновлённом списке коррупционеров по-прежнему нет сотрудников ФСБ, есть лишь два экс-работника Следственного комитета и пять бывших сотрудников прокуратуры. Зато заметно прибавилось чиновников с Северного Кавказа. Из Дагестана, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Чечни, а также других республик и краев этого региона в реестр попали свыше 100 человек.

Впрочем, «больших шишек» среди утративших доверие практически нет. Например, в реестре всего восемь заместителей министров из регионов и один региональный министр. Персоны масштабом покруче словно имеют иммунитет от попадания в чёрный список. Там не увидишь участников коррупционных скандалов, которые у всех на слуху. Да что уж говорить, если в реестре нет даже сотрудников НОСТРОЙ, которых застукали в сортире на Малой Грузинской за получением взятки несколько лет назад…

«Высокопоставленные фигуры как правило не попадают под такие формулировки, а увольняются в связи с окончанием контракта либо по собственному желанию», – считает заместитель генерального директора «Трансперенси Интернешнл – Россия» Илья Шуманов. По его мнению, местные депутаты и чиновники самого низшего ранга – «это самые незащищённые слои чиновничьего аппарата, которые могут быть уволены без ущерба для репутации органов власти, и одновременно выдают массовость при подведении итогов».

Согласно действующему законодательству, в реестр уволенных лиц по утрате доверия вносятся сведения о лицах, нарушивших антикоррупционные ограничения и запреты, которые связаны с занимаемыми ими должностями, уличённых в конфликте интересов или предоставивших недостоверные сведения в декларациях о доходах. Таким образом, если директор муниципального детского садика устроит к себе на работу своего родственника дворником, или какой-нибудь сельский депутат забудет задекларировать лишние пару метров собственного коровника, то – добро пожаловать в число коррупционеров. В то же время, в реестр не попадают случаи увольнения должностного лица в связи с обвинением в преступлении.

Вообще, картина какая-то непонятная. Если взять данные Следственного комитета РФ, то за 9 месяцев 2019 года в суды было направлено 6,5 тысячи уголовных дел об 11,6 тысячи коррупционных преступлениях, расследованных следователями ведомства. Причём, наибольшее количество преступлений коррупционной направленности (около 30%) было связано с дачей и получением взяток. Так что получается: осуждённые по этим делам в реестр коррупционеров не попадут? То есть, никаких проблем с доверием у них не будет?

Считается, что примером в мире борьбы с коррупцией является премьер-министр Сингапура с 1959-го по 1990-й годы Ли Куан Ю. Его метод был прост, он преследовал за коррупцию всех, в том числе и своих министров, и даже самых близких ему людей. «Хотите побороть коррупцию? Начните с того, что посадите трёх своих друзей. Вы точно знаете, за что, и они знают, за что», – такие слова приписывают отцу сингапурской нации. Ли Куан Ю исходил из двух основополагающих принципов – неизбежность наказания и неизбирательность при определении виновных. У нас же применяемые сейчас антикоррупционные меры популистски ориентированы.

Мы видим в СМИ немало случаев преследования коррупционеров, но масштаб проблемы гораздо больше. От модели прямого хищения коррупционеры переходят к системе освоения средств, для этого в компании устраиваются родственники, друзья или доверенные лица людей, обличённых властью. То есть, коррупционеры адаптируются к новым средствам борьбы с ними. Правоохранители, например, отмечают, что многие пойманные за руку чиновники, как оказалось, записывали незаконно нажитое имущество не на жён и детей, имущество которых также должно записываться в декларации, а на друзей и даже любовниц.

Реестр бывших коррупционеров, конечно, штука правильная и нужная. Но пока его эффективность вызывает сомнение. Может быть, потому что прошло ещё только два года. Заработает ли когда-нибудь этот реестр в полную силу – вопрос для нашей российской действительности весьма неоднозначный.

При полном и/или частичном копировании данного материала, для последующего размещения его на стороннем ресурсе, обратная, индексируемая ссылка на источник обязательна!