У известного писателя про быт моряков-подводников Александра Покровского есть интересное сравнение: «Автоматизация на флоте – это когда ты нажимаешь кнопку, приезжает тележка с кувалдой, берёшь эту кувалду и бьёшь по железу». Сегодняшняя цифровизация во многих сферах нашей жизни всё чаще заставляет вспоминать этот фрагмент. Чего стоит хотя бы массовая борьба девелоперских компаний за квоты на мигрантов-гастарбайтеров, без которых, как выяснилось, строить быстро и дёшево не получается!
Впрочем, не лучше обстоят дела и в куда более высокотехнологической проектной отрасли. Казалось бы, здесь что исходное «сырьё», что результат работы – это информация в чистом виде. Тома проектов, листы чертежей, модели будущих зданий. Уж кто как ни инженеры-проектировщики и их руководители должны быть кровно заинтересованы в том, чтобы максимально автоматизировать все рутинные процессы, для того, чтобы освободить место для творчества.
Причина, в целом, понятна. Сегодня строители, проектировщики и изыскатели воспринимают цифровизацию как что-то внешнее, навязываемое им в силу очередных чиновничьих планов. Процесс подстегнуло известное постановление Правительства России от 5 марта 2021 года № 331, согласно которому с января 2022-го все объекты, проектируемые с привлечением бюджетных средств, должны будут проектироваться и строиться с применением технологий информационного моделирования. А строительный комплекс в основном воспринял происходящее как очередную непонятную реформу, которую нужно выполнять на уровне соблюдения формальных требований.
Спрос породил предложение – и вот уже, как грибы после дождя, начали появляться фирмы, готовые оказать услуги по перегонке финальных проектов в требуемые для отчёта цифровые форматы. Очевидно, что при этом ни о какой экономии затрат и внедрении новой парадигмы думать не приходится. Проектные организации будут работать по старинке, добавляя в свои расходы ценники на перевод конечного продукта в необходимый вид.
Словом, налицо разительный контраст с тем, как всего два десятка лет назад отрасль переходила на САПР, оцифровывая чертежи, создавая библиотеки элементов, избавляясь от бумажной рутины, своими силами внедряя современный софт. Но ведь и BIM – это не унылая обязаловка, придуманная чиновниками от строительства. Речь идёт о современном подходе к проектной деятельности, о создании цифровых моделей зданий, которые позволяют всем участникам процесса максимально комфортно и удобно управлять процессами изысканий, проектирования, строительства и эксплуатации. Так почему сегодня сами инженеры настроены если не скептически, то уж явно не идут в авангарде перемен?
Возможно, дело в том, что к процессам подключилось большое количество участников, которые имеют довольно опосредованное отношение к проектно-изыскательскому и строительному сообществу. Стоит вспомнить, что вот уже несколько лет именно проектные СРО и Национальное объединение изыскателей и проектировщиков кропотливо занимались работой в данном направлении. Составляли проекты нормативно-технических документов, проводили конкурсы разработчиков, создавали свои каталоги, продвигали и пропагандировали саму идею. Словом, закладывали фундамент, опираясь на который инженерное сообщество и должно было перейти на новую технологическую парадигму. При этом постепенно BIM начинал внедряться на реальных объектах, активно брался на вооружение строительными дивизионами крупных госкорпораций, таких, как Ростех или Росатом, а также передовыми проектными институтами. И, по-видимому, цифровое моделирование постепенно стало бы де-факто стандартом для российского проектировщика.
Но процесс было решено ускорить государственными методами. Насколько это было необходимо? Как показывает практика, во всех развитых странах с мощными строительным комплексом, действуют те или иные государственные нормативные акты, которые либо прямо предписывают использование BIM-технологий, либо ускоряют его внедрение за счёт различных преференций.
Например, в 2011 году Правительство Великобритании утвердило так называемый «BIM-мандат». Под этим термином понимается требование заказчика к исполнителям реализовать строительный проект с применением технологий информационного моделирования. В нём, в частности, указывалось, что во всех централизованно закупаемых государственных проектах должен использоваться «fully collaborative 3D BIM». Большинство стран Европы или уже узаконили использование BIM, или готовятся это сделать. Управление служб общего назначения США в 2003 году создало Национальную программу 3D-4D-BIM для поддержки внедрения BIM и обязало использование BIM для всех проектов с 2007 года, что также способствовало быстрому развитию рынка.
Поэтому, в условиях острой международной конкуренции российское Правительство просто следует сложившейся практике, не имея возможности ждать, пока произойдёт технологическая революция «снизу».
Однако такие попытки ускорить внедрение BIM привели к ожидаемому результату. Всем участникам рынка стало понятно, что речь идёт о колоссальных финансовых потоках, за которые можно и нужно бороться.
Например, Саморегулируемая организация Ассоциация «Межрегиональный союз проектировщиков и архитекторов Сибири», которая предлагала использовать займы из компфондов СРО для развития BIM, в своё время приводила интересную калькуляцию.
Необходимое минимальное количество оснащённых рабочих мест проектировщиков составляет не менее 10-12-ти мест для одной организации. При этом ориентировочная стоимость одного рабочего места может составлять не менее 500 тысяч рублей. То есть, в целом по организации, затраты по внедрению BIM-технологий могут составить ориентировочно 5-6 миллионов рублей без учёта затрат на обучение персонала в течение двух-трёх месяцев.
Если взять хотя бы 53 тысячи членов Единого реестра НОПРИЗ и умножить на этот средний показатель, получим сумму в 318 миллиардов рублей! И это только приобретение софта и компьютеров. А ведь есть ещё и то самое переобучение персонала, аттестация, приобретение методической литературы, сопутствующей технической документации. Да и современное программное обеспечение выпускается так, что после приобретения программного комплекса приходится регулярно оплачивать подписки и обновления. В итоге общая сумма средств, в которые обойдётся только проектно-изыскательскому миру внедрение BIM можно смело оценивать в сумму порядка 1-го триллиона рублей.
Именно этим и объясняется огромное количество коммерческих и общественных структур, которые моментально потянулись к высокими технологиям и почувствовали в себе призвание к цифровизации. Например, неожиданно на ровном месте появилось целое Национальное объединение технологий информационного моделирования (НОТИМ), которое уже привлекло в свой наблюдательный совет даже двух заместителей министра строительства и ЖКХ РФ. Нацобъединение обзавелось своим, в общем, неплохим сайтом, провело несколько круглых столов, однако, к сожалению, никакими практическими наработками за четыре первых месяца своего существования, так и не порадовало сообщество. При этом, судя по объявленному составу учредителей, костяк нового Национального объединения составляют не профессионалы-проектировщики, а крупные девелопинговые структуры.
О своих амбициях немедленно заявило и Нацобъединение строителей. 23 сентября 2021 года в Казани в рамках Международного форума Kazan Digital Week непотопляемый вице-президент НОСТРОЙ Антон Мороз выступил с программной речью про развитие цифрового моделирования. Где, в частности, рассказал, что цифровых систем много, а вот единого «вождя у индейцев» до сих пор не хватает! И, «чтобы преодолеть риски и проблемы цифровой трансформации строительной отрасли», в Национальном объединении строителей считают необходимым кардинально изменить принципы и подходы к этому процессу. Для этого надо создать некую Единую цифровую среду строительной отрасли, где личные кабинеты, информационные системы, ГИС будут предусматривать обмен цифровыми данными на основе открытых форматов. А оператором и разработчиком данной среды, понятное дело, будет НОСТРОЙ, уже успешно создавший реестры специалистов-призраков и фантомных членов-СРО.
И подобных инициатив можно назвать много. BIM внедряет, например, госкорпорация «Дом.РФ» (которая, вообще-то, по своей сути является банком), а ещё софтверные компании, минстрои в крупных регионах и многочисленные общественные организации. Конечно, можно только радоваться, что идея цифрового моделирования внезапно получила столь мощный общественный резонанс и что к её реализации сразу подключилось такое огромное количество желающих.
Если бы не одно «но». Согласия в товарищах, желающих двигать российский строительный комплекс по пути в светлое цифровое будущее, нет. И, в противовес тезисам господина Мороза, можно сказать обратное – в деле внедрения BIM-ТИМ появилось очень много генералов, каждый из которых примеряет шапку главнокомандующего и готовится учить, руководить и, конечно же, делить финансовые потоки. А вот желающих совместно работать и предлагать свои решения пока не видно…
Чем дальше, тем больше принятие решений в тематике цифрового моделирования отодвигают от тех, кто должен быть наиболее заинтересованным лицом – от инженеров-проектировщиков, российских ГИПов и ГАПов. В итоге они закономерно воспринимают всю кампанию как некую навязанную сверху реформу ради реформы, а многочисленные общественные организации – как сомнительных посредников, которые желают присосаться к финансовым потокам и подзаработать на внедрении собственных IT-проектов да торговле бумажками.
Инженерам-проектировщикам сегодня необходимо объединить усилия, используя проектные СРО и НОПРИЗ в качестве зарекомендовавшей себя площадки, которая способна объединить усилия и выразить консолидированную позицию сообщества. Если не сделать этого и упустить время, проходящая в строительном комплексе цифровизация может принять максимально некомфортные и странные формы. Которые будут удобны для чиновников, разработчиков софта, продавцов разрешений и любых других структур, кроме самих инженеров.
При полном и/или частичном копировании данного материала, для последующего размещения его на стороннем ресурсе, обратная, индексируемая ссылка на источник обязательна!
04.10.21 в 09:31
