Шаман, однако!

Юридические документы славятся своим сложным языком, обилием специфически терминов и длинными синтаксическими конструкциями. Официальные тексты включают гораздо больше сложноподчинённых предложений, придаточных частей в этих предложениях, а также отглагольных существительных и пассивных форм. Разобраться в нормативных дебрях зачастую непросто даже специалисту. Всё это выглядит абсурдно – казалось бы, правовые нормы должны быть записаны максимально просто, чтобы быть понятным всем людям и не допускать разночтений.

Сегодня основной версией формирования «судебного речекряка» считается многократное редактирование. Мол, простые и наглядные исходные законы, которые можно было встретить в допотопных судебниках, раз за разом дополнялись, уточнялись, обрастали подробностями и терминами, не допускающими двоякое толкование. В итоге получилось то, что имеем сегодня.

Однако группа исследователей-лингвистов из Австралии, Великобритании и США подвергла эту идею сомнению. Как рассказывает издание «Proceedings of the National Academy of Sciences», Эрик Мартинес из Школы права Чикагского университета и его коллеги из Австралии и Великобритании провели два эксперимента, чтобы проверить две гипотезы, объясняющие обилие сложных предложений в англоязычных юридических текстах.

Первая гипотеза, «скопируй и отредактируй», как раз и заключается в том, что смысл текста резко усложняется в ходе дальнейших уточнений и правок. В первом эксперименте участвовало 204 человека. Учёные предложили им написать текст закона, который запрещает определённое преступление и предусматривает наказание за него, либо короткий рассказ о человеке, который совершил такое преступление и был наказан. В половине случаев участникам сразу сообщали все подробности преступления и просили составить текст, а в другой половине людям сначала давали только общую информацию, а уже после того, как тексты были готовы – просили добавить детали. Так лингвисты пытались выяснить, действительно ли тексты законов усложняются после редактуры.

Когда участники составляли тексты законов, они использовали гораздо больше сложноподчинённых предложений (48,1%), чем когда они писали рассказ (5,8 %). Кроме того, в текстах законов было больше и самих встроенных конструкций в таких предложениях. А вот редактирование никак не повлияло на сложность текстов: доля сложных предложений и придаточных частей в них не увеличилась. Таким образом, первая гипотеза не подтвердилась.

Вторая гипотеза более интересна. Согласно ей, запутанность юридических текстов придаёт им усиливающий ритуальный элемент, как в магических заклинаниях. То есть законодатели и юристы намеренно наполняют тексты перформативами, чтобы те звучали достаточно авторитетно и не просто описывали состояние мира, но и изменяли его. Перформативы содержат структуры, редко встречающиеся в обычной речи. В заклинаниях, например, это рифмовка и слова, похожие на иностранные. А в случае юридических текстов это могут быть, например, сложноподчинённые предложения.

Во втором эксперименте, где участвовало 82 человека, учёные предлагали людям либо написать закон, запрещающий преступление и предусматривающий наказание, либо описать этот закон, к примеру, от лица экскурсовода, информирующего иностранных туристов. Здесь учёные также предоставляли участникам вводные данные – описание самого преступления и наказания за него. В части испытаний участники сначала видели описание преступления, а уже потом – наказания, а в другой части – наоборот. Как и в первом эксперименте, участники чаще использовали сложные предложения с придаточными частями, когда составляли текст официального закона (54,6% против 25,7%). При этом порядок предоставления вводных данных не играл роли.

Таким образом, люди, которым было поручено составить «официальные» тексты законов, в обоих экспериментах писали более сложно и запутанно. Это соответствовало гипотезе магических заклинаний, согласно которой авторы юридические текстов включают в них сложные предложения и другие редко встречающиеся структуры, чтобы усилить авторитет написанного.

Ранее эта же группа исследователей проверила ещё несколько гипотез, объясняющих сложность юридических текстов. Они пришли к выводу, что юристы пишут запутанно в большей мере из-за привычки к такому жаргону и стилю, а не потому, что сложные юридические концепции можно описать только сложным языком и не потому, что верят, что клиенты скорее подпишут договор, который написан сложно. В том же исследовании выяснилось, что сами юристы предпочитают упрощённые тексты договоров и находят их более понятными. По мнению учёных, все эти результаты указывают на то, что юридические тексты можно упростить без потери смысла, сделав их более понятными для обычных людей. Кстати, как это и демонстрируют эксперты-юристы сайта За-Строй.РФ!

Так что, когда простолюдины высказывают дерзостные мысли о том, что юристы специально пишут запутанные законы, чтобы набить себе цену, осложнить жизнь обществу и половить рыбку в мутной воде – в их словах есть определённая доля истины.

Всё то же самое можно объяснять и более возвышенно, с культурологической точки зрения. Издревле судебная власть подразумевала задачу перенести человека, представшего перед её лицом, в некое сакральное пространство, где непогрешимый судья будет разбирать его деяния. Отсюда та торжественность и ритуальность, которая сохранилась и в современных судах – мантии, регалии, восклицания «суд идёт», требования вставать и выказывать знаки особого уважения. То есть все наши суды, которые проходят на земле – это, в каком-то смысле, упрощённые копии одного-единственного Страшного Суда из загробного мира, идея которого была в ходу ещё у египтян.

А юристы, адвокаты и судебные представители в такой же мере могут трактоваться как носители сакральных знаний, которые способны вести диалог от имени своего подзащитного в этой альтернативной судебной реальности.

При полном и/или частичном копировании данного материала, для последующего размещения его на стороннем ресурсе, обратная, индексируемая ссылка на источник обязательна!